В замечательном и нежно мною любимом "По ту сторону рассвета" Брилёвой есть сцена, которую я перечитывала несколько раз, но прониклась только сейчас.

Там Берен спрашивает Финрода про Мелькора и можно ли его любить. А тот ему в качестве ответа - в свой манере - дает отвлеченный пример.

Выводит его на балкон, показывает свой Норготронд. И говорит: вот, смотри, я в этот город вложил душу, тысячи камней здесь я обработал своими руками, о каждой детали я могу рассказать, кто это сделал. Но если бы я хотел все это сохранить для себя одного - город бы умер. Я запретил бы тут жить другим, или сделал бы других рабами моего города. А рабам не нужна красота.
А Мелькор - творец (он создал ядро Земли), но творит для себя одного. И это однажды его поглотит.

Это был вольный пересказ
для подробностей и объективного взгляда на предмет - цитата из оригинала
- Иди сюда! - Финрод распахнул дверь на балкон. - Смотри!
Берен думал, что после Менегрота его ничто не может удивить. Он ошибался.
К чистому озерцу на дне долины террасами спускались улицы Нарготронда, и мало что на свете могло сравниться с этим зрелищем. Невесомые, ажурные арки взлетали над морем зеленых деревьев, стрельчатые шпили соперничали с ними в красоте, те части домов, что не прятались в пещерах, представляли собой причудливые беседки, ни одна из которых не повторяла другую, но вместе они создавали ощущение единого замысла, воплощенного в камень, дерево и металл. Здесь были не фрески, как в Менегроте, а статуи - сотни, тысячи... И все это мерцало разноцветными огнями фиалов и обычных светильников - созвездие Нарготронд на земле Белерианда...
- Я знаю, кто изваял каждую статую, - сказал Финрод, положив руку на плечо Берена, а другой - опершись на перила. - Я могу показать тебе каждый камень, который положил сам - а их здесь тысячи и тысячи. Я назову тебе имена тех, кто трудился над каждым украшением. Эти перила, - он хлопнул ладонью по мрамору, - вырезал Хумли, сын Хундина, камнерез из Белегоста. Еще много его работ в Розовом зале и у фонтанов Звездной Россыпи. Его отец - мастер узорного бронзового литья, перила Радужных Мостов - его рук дело...
- Я верю, - быстро сказал Берен.
- Я вложил в этот город сердце. Я люблю его и готов за него умереть - но скажи, на что он был бы похож, если бы я захотел всей этой красоты для себя одного? Никому не позволил бы жить здесь, или того хуже - все, кроме меня, были бы рабами - моими и города? Берен, это была бы тюрьма. Красота погибла бы - она не нужна рабам, безразлична им. И я был бы занят только тем, что следил, понукал, заставлял и казнил. Все мое время уходило бы на это, все мои силы. И - рано или поздно - я упустил бы что-то из виду, и возник бы мятеж, или, что вероятнее, один из моих рабов, жаждущий стать господином, перерезал бы мне горло во сне, снял корону и, обтерев с нее кровь, надел ее себе на голову. Вот как придет конец Мелькору - он захватит больше, чем сможет удержать.
- Может, оно и так, - согласился Берен. - Только я не могу сидеть, прости за грубость, на заднице и ждать, пока Моргот подавится слишком большим куском. У меня мало времени.
- Я помню...
Финрод смотрел на него. Ветер доносил обрывки песен из рощицы над озером.
- Мелькора можно любить, - сказал король. - Но сам он любит только себя, и других любит лишь как часть себя. И потому творить добро его именем нельзя, ибо он поглощает тех, кто его любит, и тот, кто от его имени творит добро и вызывает любовь к нему в других - готовит их к тому, чтоб быть поглощенными. Орки могут уничтожить Нарготронд и всех его жителей, но бессильны превратить его в ничто. А вот если бы мы полюбили Мелькора, и он поглотил бы и нас, и Нарготронд - этот город был бы поистине уничтожен.


А к чему это я?
А всегда любила Финрода, и особенно - в "ПТСР".

И важное примечание: что бы кому ни казалось, я никого не сравниваю с Мелькором. На самом деле. И тема вообще не про него, а про мысль Финрода